Анна Павлова — биография
Серж Лифарь: впечатления
«Никогда не встречал такой божественной легкости, невесомой воздушности и столь грациозных движений». Так писал крупнейший французский хореограф Серж Лифарь о своей встрече с русской балериной Анной Павловой.
«С первой минуты был покорен естеством ее пластики, она танцевала, как дышала, легко и непринужденно. Никакого стремления к правильному балету, фуэте, виртуозным фокусам. Только природная красота естественных телодвижений и воздушность, воздушность…»
«Увидел в Павловой не балерину, а гения танца. Она подняла меня с земли ввысь, я не мог ни рассуждать, ни оценивать. Недостатков не было, как не может их быть у божества».
Детство и юность, семья
Аня увидела свет в посёлке под северной столицей в феврале 1881 года. Детство ее прошло в столице, в убогом деревянном доме, где они обитали вместе с матерью, Любовью Федоровной Павловой, занимавшейся поденной работой, чаще всего стиркой белья. Отца маленькая Нюра не помнила: ей сказали, что он умер, когда дочери не исполнилось и двух лет. По словам матери, Матвей Павлов был отставным солдатом; он дал девочке свою фамилию и отчество.
Впрочем, подлинная история происхождения Анны так и осталась невыясненной: позднее, когда Павлова уже стала известной артисткой, ходили слухи, что своим появлением на свет она обязана некоему состоятельному человеку, в доме которого работала мать. Называлось имя Лазаря Полякова, московского банкира. Позднее биографы танцовщицы предложили еще одну версию: девочка была дочерью уроженца Евпатории Шабетая Шамаша, который жил в Петербурге под русским именем Матвей и владел прачечной. Так или иначе, вспоминать об этом Павлова никогда не любила: в те времена, когда она была ребенком, клеймо «незаконнорожденная» практически лишало человека будущего. Надо ли говорить, что ни она, ни ее мать не стремились к тому, чтобы предать истину огласке. Когда же ее карьера пошла в гору, балерина и вовсе изменила отчество (в угоду сценической благозвучности, конечно!), став Анной Павловной.
Загадка так и осталась загадкой, и у простой прачки выросла черноглазая и грациозная дочь, обнаруживающая явную музыкальность и чувствительность к искусствам. По документам ребенок считался вполне «законным» (возможно, в этом всё же помог настоящий отец); жили Павловы трудами Любови Федоровны. Мать по-прежнему работала «по людям», кроме того, закончила курсы шитья и шила на заказ. Клиентура была небогатая, и сводить концы с концами удавалось с трудом.
Анна Павлова писала позже: «Первое мое воспоминание — маленький домик в Петербурге, где мы жили вдвоем с матерью… Мы были бедны, очень бедны».
Детство Анны нельзя назвать богатым на впечатления: прогулки в окрестностях Лигова под шум сосен и плеск маленькой речушки, бабушкин сад, зимние катания с горок. Однако заботливой матери Анны всё же удавалось выкроить средства на маленькие детские радости. Воспоминания об этом неизменно будили в дочери чувство благодарности. «Когда мне было восемь лет, мама объвила мне, что мы поедем в Мариинский театр»
Театр произвел на Анну неизгладимое впечатление. Всю поездку сопровождало ощущение праздника: путешествие на извозчике, торжественная колоннада здания, похожего на сказочный дворец, ярко освещенные лестницы, зал, полный нарядной публики, — всё радовало восьмилетнюю Нюрочку, не избалованную развлечениями. Однако самым сильным потрясением стал сам балет. В тот день давали «Спящую красавицу».
В биографических заметках Павлова писала: «Еще несколько минут — и передо мной открылся неведомый мир. С первых же нот оркестра я вся затрепетала… Взвился занавес, открыв раззолоченную залу дворца, я тихонько вскрикнула от радости…».
Читайте также:
С этого дня Анна буквально грезила балетом и упросила мать привести ее на вступительные экзамены балетного отделения при театральном училище. К удивлению будущей танцовщицы, экзаменаторов интересовали не столько ее знания, сколько физическая форма. Требования оказались суровыми; не случайно Павлову не взяли в училище сразу. Сутулые, близорукие или слабые сердцем претендентки отсеивались.
После завершения всех экзаменов (включавших не только испытания по письму, чтению и счету, но и тщательную проверку музыкального слуха) из шестидесяти девочек в училище приняли только одиннадцать, и Павлова была в их числе! «Я обезумела от восторга, когда директор пообещал зачислить меня в число учениц», — вспоминала она, став взрослой.
Домой Анна возвращалась теперь только на каникулы, где, несмотря на радость встречи с матерью, к которой она всегда испытывала нежную привязанность, скучала по училищу. Только там она чувствовала, что живет полной жизнью, там радовало всё: школа, музыка и подлинное волшебство, называемое творчеством. Там ждали ее товарищи по театральной сцене — ведь в одно время с будущей балериной учились многие из тех, кому было суждено прославить русский балет.
Линия жизни
31 января 1881 г. Дата рождения Анны Павловны (Матвеевны) Павловой. 1889 г. Окончание императорского театрального училища, поступление в труппу Мариинского театра. 1906 г. Ведущая танцовщица труппы. 1907 г. Первое исполнение Павловой миниатюры «Лебедь», ставшей позже одним из символов русского балета. 1909 г. Участие Павловой в «Русских сезонах» в Париже. 1910 г. Гастроли Павловой за рубежом с собственной труппой. 1913 г. Последнее выступление Павловой в Мариинском театре. 1914 г. Последнее выступление Павловой в России. 1921-1925 гг. Гастроли по США, выступление в Индии. 23 января 1931 г. Дата смерти Павловой. 29 января 1931 г. Похороны Павловой.
Карьера в балете
Благодаря поддержке своего старого педагога Евгении Павловны Соколовой, работавшей в Мариинском, Анна стала готовить сольные партии в балетах «Баядерка», «Жизель», «Наяда и рыбак». Участие в этих спектаклях по достоинству оценили и зрители, и театральное руководство: уже в 1903 году балерина получила должность «первой солистки» с окладом в 1800 рублей в год.
В 1905 году Павлова получила звание балерины — она по праву могла гордиться собой. Совсем молодая танцовщица, девушка находилась в расцвете творческих и физических сил и была готова к новым свершениям. Дело оставалось за малым: требовалось найти подходящий хореографический материал, в полной мере отвечающий возможностям и талантам восходящей звезды.
Муза танца Терпсихора вновь проявила благосклонность к Павловой: судьба свела ее с Михаилом Фокиным, которому предстояло стать одним из самых выдающихся балетмейстеров начала XX века. Собственно, они были давно знакомы — вместе учились (Миша был постарше), выступали на одной сцене и являлись партнерами во многих балетах. Хореографические идеи Фокина серьезно отличались от классического стиля, принятого в академическом театре, у его постановок находилось немало критиков, однако в его творческом почерке ощущалось нечто, абсолютно созвучное дарованию Павловой.
Первые зарубежные гастроли Анны Павловой состоялись летом 1907 года, это было турне по Северной Европе. Маленькая труппа представляла небольшую программу — хореографический дивертисмент, состоявший из отдельных номеров. Признание европейской публики, высоко ценившей классику, глубоко тронуло молодую исполнительницу.
Отныне Павлова видела в своей работе особую миссию — знакомить иностранных поклонников балета с русскими достижениями. Так случилось, что участие балерины в знаменитых «Русских сезонах» стало довольно незначительным эпизодом в ее карьере. Между тем этот грандиозный проект, организованный Сергеем Дягилевым, имел широкий резонанс в европейской культурной жизни.
После первого заграничного турне и участия в «Русских сезонах» Павлова оказалась весьма востребована за рубежом: набирающая силу популярность русского балета способствовала заключению новых контрактов. Аудитория почитателей балерины расширялась с каждым годом, немалую роль в этом сыграли гастроли в США и Великобритании. Зрители «Метрополитен Опера» в Нью-Йорке и лондонском «Палас-театре» с одинаковым энтузиазмом рукоплескали выступлениям Анны Павловны.
Современники оставили довольно много свидетельств о знаменитой балерине: Анна была столь известна и почитаема при жизни, что ее биографы располагают весьма богатым материалом. По мнению большинства коллег по артистическому цеху, судьба щедро одарила Павлову — ей от рождения посчастливилось стать обладательницей уникальных качеств, составивших фундамент ее мастерства.
Павлову заметили уже на ученических спектаклях, а новые роли балерины никогда не оставались без внимания критики. Поначалу в балерине видели лишь талантливую продолжательницу классической традиции. После премьеры «Шопенианы» за Анной, казалось, навсегда закрепилась репутация академической танцовщицы.
К тому времени, когда не только русским, но и зарубежным репортерам стало ясно, что «Павлова не артистка, а явление», многие из критиков пытались вычислить формулу ее художественного дарования. Зачастую слова здесь оказывались бессильны. Именно коллеги по сцене оставили наиболее подробные отзывы о ее творчестве. Принимая во внимание конкуренцию и непростую атмосферу артистического мира, можно доверять их объективности, учитывая, что мнение самых разных людей практически единодушно.
Стиль Павловой был настолько индивидуален, что ее невозможно спутать ни с одной из современниц, — как нельзя научить кого-то из них танцевать «по-павловски». Что до личных качеств Анны Павловны, то из свидетельств ее современников складывается весьма противоречивая картина. На посторонних она производила впечатление человека замкнутого и самоуглубленного, словно бы живущего по своим собственным внутренним часам. С юности любила музыку и чтение — эти занятия питали ее дух и рождали так необходимые в ее творчестве художественные ассоциации.
В своем доме Павлова принимала гостей, давала уроки и репетировала. Приспособиться к стилю ее работы удавалось немногим. Наталья Труханова, приятельница Анны, наблюдавшая ее обычные ежедневные экзерсисы, не могла скрыть своего удивления: привычный набор упражнений Павлова выполняла в три раза быстрее, чем любая из известных танцовщиц, однако по завершении программы буквально падала на стул в изнеможении. Это был ее собственный ритм — балерина славилась способностью быстро осваивать хореографический материал.
Скорость, с которой Анна воспринимала впечатления окружающего мира, требовала постоянного обновления жизни. Странствия по Старому и Новому Свету придавали существованию динамичность и праздничность: балерина встречалась с новыми почитателями ее таланта, любовалась невиданными пейзажами, знакомилась с другими культурами.
Острая на язык пресса не случайно окрестила танцовщицу «Терпсихорой пакетботов», намекая на ее бесконечные путешествия по морям и океанам. Складывалось впечатление, что на карте не осталось ни одного уголка мира, где бы ни выступала знаменитая балерина. За двадцать два года гастрольных поездок Анна Павловна отработала более девяти тысяч выступлений в сорока четырех странах. США, Канада, Мексика, Япония, Филиппины, Индия, Египет, Южная Африка, Австралия, Новая Зеландия — благодаря Павловой с традициями русского классического балета познакомились зрители всего мира.
Дальнейшее творчество
Павлова Анна Павловна, натура деятельная, вынашивала планы по своему творческому развитию. Ее супруг, по счастью, вдруг обнаружил способности к продюсированию и занялся продвижением карьеры жены. Он стал официальным импресарио Анны Павловой, и великая балерина могла уже не беспокоиться о своем будущем, оно было в надежных руках.
В 1913 и 1914 годах танцовщица выступала в Москве и Петербурге, в том числе и в Мариинке, где она в последний раз станцевала партию Никии. В Москве Анна Павлова вышла на сцену Зеркального театра в саду «Эрмитаж». После этого выступления она уехала в длительное турне по Европе. Далее последовали многомесячные гастроли в США, Бразилии, Чили и Аргентине. Затем, после небольшого перерыва, Дандре организовал турне по Австралии и азиатским странам.
Личная жизнь
Барон Виктор Дандре был знаком с Павловой много лет. Друг Мариуса Петипа, он имел репутацию почитателя искусств и завсегдатая театральных лож. Длительные ухаживания деликатного поклонника (который был старше ее на десять лет) в конце концов возымели действие: на любовь Дандре Анна ответила взаимностью. Для своей подруги барон снял роскошную квартиру на Офицерской улице (с собственным репетиционным залом), в которой стал частым гостем. Окружающие привыкли видеть его рядом с Анной, но о том, чтобы узаконить их отношения, конечно, не могло идти и речи: наследнику аристократического рода не положено жениться на артистке и дочери прачки.
Впрочем, родового состояния у него давно уже не имелось: господин Дандре получал жалование на государственной службе, выполняя обязанности сенатского прокурора и председателя ревизионной комиссии думы. В 1912 году против него был начат судебный процесс — Дандре обвиняли в злоупотреблениях и взятках, а также хищениях из городской казны. Когда суд обязал обвиняемого выплатить штраф в 36 тысяч рублей, сумма нашлась довольно быстро. Есть версия, что ее собрала Анна, к тому времени активно гастролировавшая за границей. Сам Дандре в спешном порядке выехал из страны по подложным документам.
Отныне он стал для Павловой незаменимым импресарио, или, как говорили англичане, менеджером: барон взял на себя хлопоты по организации ее гастролей. Контакты с принимающими сторонами (среди представителей последних были Макс Рабинов, Даниель Мейер и знаменитый Соломон Юрок), репертуарная политика (хореографом-постановщиком труппы стал И. Н. Хлюстин), контракты с новыми артистами — во всей этой деятельности Дандре обнаружил недюжинный талант предпринимателя.
По сути дела, они поменялись ролями: теперь не Анна зависела от него, а собственное благосостояние Дандре оказалось связано с ее карьерой. Учитывая непростой характер обоих, их отношения с балериной напоминали жизнь супругов с большим стажем: в них было достаточно ссор и примирений, а также раздражения, нежности и взаимной заботы. Единственный вопрос, который вызывает сомнения у биографов, — были ли они женаты? Одни источники утверждают, что пара обвенчалась еще в России, другие — что брак был заключен уже в Европе. В первом случае ситуация компрометировала барона, во втором — мешала имиджу Анны.
Так или иначе, совершенно ясно, что эта церемония, если она действительно имела место, была тайной для всех окружающих. В конечном итоге эта двусмысленность сыграла с Дандре злую шутку: после смерти жены он не мог наследовать ни ее дом, ни деньги. Единственное, что ему осталось, — это архивы, которые позволили написать книгу о своей загадочной спутнице.
Стремление к реформам
Еще в первые годы работы в Мариинском театре, после окончания училища, Анна Павлова почувствовала потенциальные возможности для изменения устоявшихся канонов в балетном искусстве. Молодая балерина испытывала острую потребность в переменах. Ей казалось, что хореография может быть расширена и обогащена за счет новых форм. Классика жанра представлялась чем-то устаревшим, требующим кардинального обновления.
Репетируя свою партию в «Тщетной предосторожности», Павлова предложила Мариусу Петипа сделать революционный шаг и заменить короткую юбку-кринолин на длинную облегающую тунику, сославшись при этом на знаменитую Марию Тальони, представительницу балета эпохи романтизма, которая ввела в обиход балетную пачку и пуанты, а потом отказалась от короткой юбки в пользу ниспадающей одежды.
Балетмейстер Петипа прислушался к мнению Анны, ее переодели, и Мариус просмотрел танец от начала до конца. После этого балетная пачка стала атрибутом спектаклей типа «Лебединое озеро», где короткая юбочка уместна по стилю постановки. Многие посчитали введение туники как основного вида балетной одежды нарушением канонов, но тем не менее длинная ниспадающая одежда балерины была позже отмечена в искусстве балетного костюма как необходимая часть спектакля.
-
Читайте также:
Последние годы и смерть
Когда ей стало хуже, консилиум врачей, собравшийся в Гааге, констатировал развитие плеврита. Доктора предложили операцию, однако не гарантировали, что после нее танцовщица вернется на сцену. Павлова отказалась. В ночь с 22 на 23 января балерина скончалась. Таким образом, причиной смерти великой балерины явился сильный плеврит.
Легенда гласит, что в свои последние минуты она беспокоилась о предстоящих гастролях, а напоследок попросила: «Принесите мне костюм лебедя…».
Гастроли павловской труппы всё же состоялись. Это был своего рода мемориальный тур: любимые Анной номера танцевали ее коллеги. И только во время исполнения «Умирающего лебедя» сцена была пуста: рисунок движения Павловой по ней прочертили лучом прожектора.
↑ Интересные факты
- Анну Павлову любила Айседора Дункан и посещала все её выступления.
- В 1999 г. на 1-й День рождения новозеландского Национального музея создан 45-метровый торт «Павлова».
- Девочки, в игре «Резиночка», произносят речитатив с упоминанием десерта.
- Гаптофитовые водоросли носят имя балерины.
- В Нидерландах имя Анны носит самолёт МD-11.
- В театре Образцова в постановке «Исповедь хулигана», вставлена музыкальная часть из миниатюры «Умирающий лебедь», как символ судьбы балерины и судьба российских эмигрантов.
- В лондонском «Пэлас — театре» никогда не продают билетов на места для призраков актёра Айвора Новелло и Анны Павловой.
Соболезнования
«Если мы посмотрим ее знаменитую запись „Умирающего лебедя“, то можем, конечно, заметить, что сейчас балерины более техничны, быть может, даже более красивы, выглядят по-другому… Но вот того трепета, который был присущ Анне Павловой, я думаю, сегодня нет ни у одной балерины. Даже из числа самых великих и знаменитых. Ей удалось передать и эпоху, и какое-то одухотворенное внутреннее состояние в своем танце. И я уверена, что любая балерина, посмотрев сегодня ее записи и сравнив со своим танцем, поймет, что все же чего-то не хватает. А это „что-то“ — нечто неуловимое, какая-то внутренняя сила, которая была присуща только этой балерине. Так что, несмотря на весь прогресс, есть что-то необъяснимое в танце людей прошлого, чего нам, к сожалению, возможно, уже не обрести…» Евгения Образцова, балерина
«Искусство Анны Павловой рождалось и умирало вместе с ней — чтобы танцевать, как Павлова, нужно было быть Павловой». Андрей Левинсон, балетный критик
«Павлова сумела поднять живой танец на высоту, куда обычно воспаряет только дух». Марина Цветаева, поэтесса
Характер балерины
Характер у балерины был очень непростой. Много слухов, порой противоречивых… Одни говорят, что она была капризной донельзя и экзальтированной, эмоции ее переливались через край, она могла довести дирижеров до нервного срыва, топать ногами, гневаться на партнеров и держать всю труппу в ежовых рукавицах.
Другие утверждали, что она — внимательная и добрая, она опекала всех членов своей труппы и лично могла нанести йодную сетку на ноги танцовщиц. Но труппа ее обожала и трогательно оберегала ее, как любимого ребенка.
